Богатов Юрий Иванович - родился и жил в г. Харабали Астраханской области. Победитель первого областного поэтического конкурса «С Тредиаковским в XXI век». Член Союза писателей России.
Автор стихотворных сборников «Мольба», «Оставь меня, неверие моё», «Молчи и веруй», «Четвёртая грань».
Лауреат литературных премий: им. Клавдии Холодовой, им. Л.Чашечникова, им. Михаила Луконина, им. Ивана Хемницера.
Как лауреат телевизионного фестиваля «Благовест», посвященного 400-летию Астраханско-Енотаевской епархии, удостоен специальной награды Преосвященнейшего Владыки Ионы.
9 октября 1962 года по 3 мая 2011 года. Между этими датами неразрывная связь. Даты рождения и смерти харабалинского поэта Юрия Богатова, ушедшего от нас так внезапно и скоропостижно.
Юрий Богатов был нашим современником, жившим во время не только великих побед, открытий, прозрений, но и смутное время неверия, падения нравов, крушения идеалов и надежд. Однако его душа была неповторима, невидима, жива и вечна. Душа, словно горящая свеча, пламя которой то равномерно, спокойно горит, освещая кругом, то трепещет при лёгком дуновении ветра, или совсем гаснет, но может снова вспыхнуть ярким и тёплым пламенем. Душу нельзя увидеть, нельзя потрогать. Но её можно почувствовать, услышать через звуки стихов, музыки.
Поэзия родилась в душе Юрия Богатова рано, в первом или втором классе. Первые стихи были в основном о Родине, войне, природе. Когда же впервые Юрий начал печататься, то остро осознал ответственность за то, что делает.
«Пишу, прежде всего, о том, что волнует, что близко. Стараюсь выразить своё душевное состояние, переживание. Пытаюсь понять и передать настроение других людей. Поэзия - неизлечимая болезнь, и я ею заразился», - так Юрий говорил о себе.
В предисловии к одному из своих поэтических сборников Юрий писал: «Родился я 9 октября 1962 года в селе Харабали Астраханской области. По гороскопу - «Весы» со всеми достоинствами и недостатками, присущими этому знаку. Первое стихотворение слепил лет в семь, чем был страшно горд - как-никак, поэт. В последующие 20 лет упорно досаждал различным изданиям, которые также упорно не желали иметь со мной дела. Когда же на меня впервые обратили внимание (было напечатано одно из стихотворений), исчезло ощущение победы и удовлетворения. Наступил период ответственности за то, что делаю. К сожалению, кроме школы, специально литературу не изучал – всё на уровне любителя. Из поэтов очень нравятся Сергей Есенин и Владимир Маяковский. Вопреки всеобщему мнению: «Не везёт в карты, везёт в любви»,- не везёт ни там, ни там, что, естественно, отразилось в ряде стихов. Самыми продуктивными в творческом плане считаю годы, когда были напечатаны мои стихотворения и два рассказа, чему я благодарен газете «Харабалинские вести». Ну, а в остальном я, пожалуй, такой же, как и все».
Первой серьезной награды Юрий Богатов был удостоен в 1996году на конкурсе молодых поэтов Астраханской области. Он стал победителем первого областного конкурса «С Тредиаковским - в 21 век».
2002 год для нашего края был знаменателен юбилейными датами. 285 лет назад Пётр I изрёк: «Астраханской губернии быть особо!» Славный юбилей совпал с 400-летием Астраханской и Енотаевской епархии Русской Православной Церкви. Как лауреат телевизионного фестиваля «Благовест», посвящённый этому знаменательному событию, Юрий Богатов удостоен специальной награды Преосвященнейшего Владыки Астраханского и Енотаевского Ионы. Но это одна сторона его творческого пути. В Астрахани состоялся областной конкурс самодеятельного актёрского мастерства в рамках программы «Живи, глубинка Астраханская». Жюри, представленное профессионалами театрального искусства, было поражено перевоплощением Юрия Богатова, который читал предсмертный монолог бунтаря из поэмы С.Есенина «Емельян Пугачёв». Юрий стал обладателем «Гран-при» областного театрального конкурса «Моя несыгранная роль».
Следующие события, произошедшие в жизни Юрия Богатова, были не менее значимы для него как для поэта: вступление в Союз писателей России, литературные премии имени Клавдии Холодовой, имени Михаила Луконина, имени Ивана Хемницера. Четыре сборника стихотворений вышли в течение жизни поэта: «Мольба», «Оставь меня, неверие моё», «Молчи и веруй», «Четвёртая грань», а также сборник рассказов «Нулевая параллель».
Каждая книга Юрия Богатова – это воистину грань. Грань его таланта, таланта необычного и яркого. Он был стойким и мужественным, но мог опустить руки из-за неудачи. Он часто мечтал о семейном уюте, о спокойной творческой работе и в то же время оставался скитальцем по своей сути.
Грустно сознавать, что в душе Юрий оставался одиноким человеком, не довелось ему познать со стороны близких людей всепоглощающую заботу, нежность и любовь. А его сердце, сердце поэта, было открыто всегда для встречи с этими чувствами. Поэтому жил он исключительно поэзией.
Вчитываясь в стихи разных лет, начинаешь понимать объёмное многообразие тем, переживаний, откровений. И эту откровенность, выраженную поэтическим словом не раз, споря до хрипоты, обсуждали его коллеги по творчеству, члены поэтического клуба «Созвучие».
Юрий Богатов, наделенный Богом великим талантом, чувствующий весь нерастраченный жар чувствительной души, не встречающей взаимопонимания, отдавал стихам. Уж муза-то к нему была приветлива и великодушна. Однако мастеровитость, рассудочность, излишне сложная, трудноуловимая мысль поэта, наверное, не давали ему полностью обрести себя.
Юрий Богатов был истинным поэтом и жил тайной своей судьбы. Что-то ершистое, несгибаемое было в его твердом пристальном взгляде. Страдание. Вот что, вот это слово. Весь его облик говорил о страдании. И не передать в словах всю боль, наслаждение, всю роскошь и счастье общения с его душой, перелитой в стихи.
Суть своего существования Юрий видел в том, чтобы оставить что-то после себя. А что же оставляет поэт? Конечно, стихи. Поэт должен приучить себя не думать о том, кто в конечном итоге будет читать его произведения, и как его будут воспринимать. Кто может знать, как страдали его тело и душа, его воспалённый разум, переходя из физического состояния в состояние поэтического образа.
Читаешь его строки и словно бы видишь одинокого путника, стоящего на краю снежного поля. Сгущается холодная тьма. Вокруг страшная, глухая нежить, готовая смять, растерзать душу... И тогда сквозь сумерки и холод отчаяния, — огонек...
Оглядываясь назад, кажется, что вот совсем недавно вышла его первая книга в прозе под названием «Нулевая параллель», которая не только смогла познакомить нас с новой, доселе не известной, стороной творчества писателя, но и помогла заглянуть в душу Юрия, лучше понять жизненные ценности, посмотреть на мир его глазами. Поэта делает время и только, а время всё всегда расставляет по своим местам. Настоящий поэт всегда страдает, мечется, мучается, и в итоге умирает, как птица, в полёте.
В день похорон поэта его друзья и земляки собрались на кладбище, чтобы проститься с поэтом Юрием Богатовым. И не верится, не хочется верить, что нет его с нами, и никогда его уже не будет, и мы не услышим его прекрасную, только до половины спетую песню. Разговоры о том, что поэты уходят, а стихи остаются, мало утешают. Настоящего поэта заменить никто не сможет на земле.
Пройдут десятилетия, историю нашего времени занесут в архивы. Но, если потомкам захочется узнать не только факты, но и дух ушедшей эпохи, они обратятся к вечным строкам наших поэтов, среди которых будет и имя Юрия Богатова.
Сборники стихов Юрия Богатова:
«Пепел»(1999)
«Саркастические размышляшки» (2000)
«Мольба» (2001)
«Оставь меня, неверие моё» (2002)
«Молчи и веруй» (2004)
«Четвёртая грань» (2007)
«Нулевая параллель»(2009)
ИЗ ПОЭТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ ЮРИЯ БОГАТОВА
ГДЕ-ТО
А там, ты знаешь,
Всё так просто, -
И всё не так, и мы – другие.
Там от рожденья до погоста
Живут, как мёртвые, живые.
Там падает в траву слезою
Небрежно брошенное слово.
Там мы пока ещё с тобою
Встречаемся, расставшись снова.
Там мы пока ещё не можем
Забыть недетские обиды
И, будто лезвием по коже, -
Осознанность, что мы забыты.
И будто всё необратимо,
И будто всё уже напрасно,
И будто всё ещё любимо,
И будто всё ещё прекрасно…
ДУША
Душа измученная зла;
В ней нет любви, ей нет покоя.
Хвалой ей кажется хула
И омерзительным святое.
В ней всё за тысячу веков –
От сотворенья и доныне –
Сгорело в пламени грехов
И охладело от гордыни.
В ней разум иссушила страсть
И напоила ядом, чтобы
Она уже не поднялась,
Отяжелевшая от злобы.
Но, обречённая страдать,
Она в последнее мгновенье
Не будет молча умирать
Без покаянья и прощенья!
* * *
Когда закат ещё закатом дышит,
а ночь молчит, рождённая молчать,
по скатам крыш ползёт, ломая крыши,
святая тень пришедшего опять.
ОН был уже. Давным-давно когда-то.
Но вот на миг качнулась пустота
и в этот мир, в который нет возврата,
ЕГО вернула магия креста.
Отравленный последним поцелуем,
ОН отдавал гниющим ранам плоть
и был уход с приходом неминуем
лишь для того, чтоб плоть перебороть.
Но хохотали древние иконы
и скалились от горечи эпох:
«Всё это вздор – молитвы и каноны,
и вера в то, что есть на свете БОГ!
И кто-то бился с верой у барьера
И задыхался, и плевал вослед.
А ОН молчал. Как эта ночь. Как вера.
Как истина. Которой веры нет…
ЛЮБОВЬ
Я никогда уже не полюблю:
Любовь, как жизнь, даётся лишь однажды.
Зачем причал ненужный кораблю,
Где им беспечно управляет каждый?
И чем гореть сгоревшему дотла,
Когда гореть уже ничто не может,
Когда в душе лишь пепел и зола,
И каждый день растрачен, а не прожит?
Но отчего, рассудку вопреки,
Я загораюсь сердцем и стихами,
Едва коснусь тепла твоей руки
И губ, и глаз остывшими губами?
МУЗЫКА
Как тени, тянутся к рукам
воспоминанья
сквозь влагу запотевших рам
без состраданья
и без надежды на покой
оживших клавиш
о той далёкой, будто той,
какой ты станешь,
когда останешься без сил,
но – Боже правый! –
не убеждай, что я испил
твоей отравы,
не убеждай, что этот миг –
ни что иное,
как только нотный акростих,
и только двое
при этой пытке – ты и я –
не замечают:
как тени тянутся к рукам…
и – умирают.
* * *
Мы приходим молиться покою и холоду,
Леденящей печали ущербного месяца,
Словно сбитые с толку явлением голода
По тому, чего нет и во что нам не верится.
Мы уже расхватали лохмотья и мантии,
Мы уже осудили и стали судимыми.
Сострадая безгрешным и грешным на паперти,
Мы сердца остудили сердцами правдивыми.
Это дремлет во мне раньше срока бессонница
И не плавится лёд от ущербного месяца…
Только кто ж за меня-то по смерти помолится?
Кто от чистого сердца на крест перекрестится?
ОБРАЗ
Она по зыбкому лучу
Незримая сошла –
Поставить тонкую свечу
На краешек стола
И помолиться за меня,
И обогреть мой дом
Дрожащим отблеском огня,
И вновь уйти потом.
И в этой сумрачной ночи,
Оттаявший в тепле,
Я стал вдруг пламенем свечи,
Забытой на столе…
* * *
Не окликай,
Дай завершить свой путь –
Как мало пройдено,
И как осталось мало!
А ты твердишь,
Что можно жизнь вернуть,
Страницы дней
Перелистав сначала.
Не искушай,
Мне возвращенья нет
В тот край, куда
Не возвратились птицы,
Где осыпается
Вишнёвый цвет
На влажный сумрак
Вырванной страницы…
ОСЕНЬ
Как-то осень в моём дому
Прижилась на короткий срок:
Дескать, что тебе одному
И от жизни какой прок.
Так ли, нет ли – легче двоим…
Я же с грустью качал головой:
«Извини, я не стану твоим
оттого, что я сам не свой.
Не принять мне твоей любви
Оттого, что под сердцем – зима,
Я тебя не гоню – живи,
Коль наскучит, уйдёшь сама.
Видно третьего нам не дано».
Улыбнулась она: «Не забудь.
Я вернусь… Постучу в окно…
Ты полюбишь… Когда-нибудь…»
И ушла. А моё враньё
Жгло меня и сводило с ума:
Сердцем знал, что люблю её.
Да под сердцем была зима.
* * *
Оставь меня, неверие моё,
Дай лишь на миг мне ощутить свободу!
Я сотни раз страдал тебе в угоду.
Оставь меня, неверие моё.
Там, на горе, - распятие и страх,
Там - сон дурной с желанием проснуться.
Я не смогу уйти и не вернуться,
И отряхнуть со стоп дорожный прах.
Я не смогу теперь сойти с ума,
Я не смогу переболеть покоем,
Я для себя стал горем и изгоем,
Когда от света задохнулась тьма.
И разметало ветром вороньё,
Когда казалось, что иссякли силы…
В моих глазах – ожившие могилы…
Оставь меня, неверие моё.
ПЕПЕЛ
Ты не звал меня? Нет?
Мне послышался голос,
Очень странно звучавший на выдохе ночи,
Будто ночь погибала и с кем-то боролась,
И судьбу отдавала на суд многоточий.
Ты не звал меня? Нет?
Значит, сам я поверил
В то, что где-то ещё есть заблудшие души,
В то, что где-то ещё есть открытые двери
И качается море от суши до суши.
Я поверил в ничто, в изменение формы,
В красоту и нелепость литых аллегорий,
Я поверил в мечту, расстоянья и шторы,
И белёсый туман голубых акваторий.
Я поверил и ждал
когда ночь раскололась,
Когда путь до тебя стал в три раза короче.
Ты не звал меня? Нет?
Но ведь слышал я голос,
Очень странно звучавший на выдохе ночи.
* * *
По закону восьми сторон,
по исходу семи смертей
к одному кресту на поклон,
словно десять земных страстей,
приходили со мною пять
неприкаянных чувств моих
с покаяньем своим опять,
не понятным для двух других.
Им, понявшим молчанье сов,
лёт тяжёлых, бескрылых дней,
легче было мирить врагов,
чем мириться с судьбой своей,
легче было сойти на нет
перед правдою остальных
и из тьмы выходить на свет
в полнолуние всех святых.
Разгадай, что хочу сказать,
прикоснись к этой правде слов,
если хочешь меня понять,
если к этому ты готов.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Ночь отступила,
коснувшись рассветного края
там, где кончается наша печальная повесть.
Радость моя! До свиданья, моя дорогая!
Я постараюсь, хоть что-то забыть и не вспомнить.
Тайное «нет» покоряется непостоянству.
Голос, как сон, – неприметный и чуть осторожный.
Он наплывает, подобно спокойному танцу,
тает в листве и старается быть невозможным.
Ты – это ты. Неизменные лето и осень
стынут у ног твоих вечным скрещеньем тропинок,
будто любовь и разлука на дальнем погосте
так и остались слиянием двух половинок.
Я ничего не смогу удержать и исправить
в смутном дожде, где у глаз твоих – только участье.
Это ли счастье – когда изменяется память?
Это – всего лишь подобье забытого счастья.
ПРОБУЖДЕНИЕ
На влажном листе,
Искажённые слабой рукою,
Стихи оживают
И вновь умирают стихами,
И всё возвращается
К прежнему сну и покою,
И больше уже
Ничего не случается с нами.
Но в миг пробужденья,
На выдохе и передыхе
Зайдётся от крика
Ещё непонятное что-то
И вдруг пробежит
По ещё ненаписанной книге,
И вырвет страницу,
Чтоб сделать крыло для полёта.
СЛОВО
Когда до срока вышли все срока
Пустых сомнений и скупых желаний,
На чистый лист бездумная строка
Легла легко строкой воспоминаний.
И потянуло свежестью со дна
Уже недостижимого соблазна,
Как будто тень взлетевшего крыла
Стекла на мир с мечтою сообразно.
И покорилось прошлое тому,
Что столько лет глушило нетерпенье.
Лишь облаком по жидкому стеклу
Плыло его двойное отраженье,
Дробилось под ударами руки
И вновь сходилось в образе иного,
И билось под изломами строки
Никем ещё не понятое слово.
ТЕНЬ СЛОВА
Ещё прохладной сыростью стихов
Пропитаны тетрадные страницы,
Ещё стройна нелепость фраз и слов
И смещены события и лица,
Ещё в руке зажжённая свеча
Не оплыла прощальными слезами
И тень её от твоего плеча
Дрожит крестом под нашими ногами,
А ты уже уходишь в нервный жест
За чьей-то прерывающейся фразой,
За эту сырость и дрожащий крест,
Всё изменяя откровеньем сразу.
И кто тебе соперник и судья?
Кто посмеётся над тобой за это,
Когда сырую красоту вранья
Иссушит горечь откровения поэта?
II
Что с нами происходит?
Отчего
Мы избегаем дерзкого мгновенья,
В котором слово, словно тень его,
Живёт строкою до стихотворенья;
Живёт до боли, одури и сна,
До самой кромки, в сумерки скользящей,
До тишины, пусть даже тишина
Нам кажется простой и настоящей,
В которой слово с частотой потерь
Не обретает измененья в звуке,
В котором слово – в запредельность дверь,
когда крестом ложатся наши руки.
А, может, просто – и верней всего –
Мгновенье нас обходит в мерном ходе
Своих часов.
И всё же – отчего?
Что с нами происходит?
Происходит…
УСТАВШЕЕ ВРЕМЯ
А время устало, устало ждать,
Идти, уходить, возвращаться,
Кого-то любить и кого-то встречать,
Прощать и уже не прощаться.
И в этой усталости странных часов
Безликие лики постылы,
И маятник вдоль временных поясов
Дни тянет за днями в полсилы.
Так мир привыкает по времени жить,
Боясь это время обидеть…
А я всё не в силах в полсилы любить,
И мучиться, и ненавидеть.
* * *
Шаг за шагом по кромке льда –
был мой путь на тот берег прост,
лишь дрожала у ног вода
бездной брошенных в небо звёзд.
И в каком-то нелепом сне,
угрожая концу пути,
ночь шептала чуть слышно мне:
«Не ходи туда, не ходи…»
И над лесом чужим луна
ухмылялась щербатым ртом,
но манило тепло огня
где-то там – за нелепым сном.
И почувствовал я, спеша
перебраться на берег тот,
как рванулась к звёздам душа,
проломив под ногами лёд.
ПОЭТ
Он бродит
По сухим листам,
Их, оживляя на мгновенье,
И кажется, что здесь и там
Смерть переходит в дни рожденья.
Сомненья кажутся легки,
И, растворяясь без остатка,
По осени его шаги
Скользят размеренно и гладко.
А где-то за его спиной,
Как в первый день солнцеворота,
Всё бредит новою весной,
И кто-то плачет от чего-то.
И в неизбежность уходя,
Приняв её, как откровенье,
Он шепчет в сумраке дождя.
Последнее стихотворенье.
Дина Немировская.
