Леонид Николаевич родился в г. Омск. Окончил Высшие литературные курсы при союзе писателей. Печатался в журналах «Волга», «Москва», «Наш современник» и многих других центральных изданиях. Автор поэтических сборников «Я боюсь тишины», «Россия, женщина, берёза», Я вновь про это», «Журавлиный зов», «Сроки», «На круги своя», «Время жатвы», «Краски осени», «Русская Голгофа» и др.
Долгие годы жил и работал в Астрахани. После внезапной кончины поэтессы К. Холодовой, руководил литературным объединением «Высота» при ДК Строителей. Первые уроки поэтического мастерства в середине 70-х у него брали Б. Свердлов и П. Морозов, ставшие позднее профессиональными литераторами.
В память о поэте Администрацией Володарского р-на Астраханской области и Астраханским региональным отделением Союза писателей России в 2002 г. учреждена литературная премия имени Леонида Чашечникова. Первый лауреат – поэт Павел Морозов.
Похоронен Л. Чашечников в с. Семенково Сергиево-Посадского р-на Подмосковья.
ТАК УПЛЫВАЮТ КОРАБЛИ…
Чашечников Леонид Николаевич родился и вырос в деревне Воскресенке Кукарского сельского Совета в Сибири, в Седельниковском районе Омской области. В военные и послевоенные годы обучался в Кукарской семилетней школе, а затем – в культпросветшколе в Таре (на художественно-оформительском отделении), был прекрасным чтецом.
Трудные годы детства, суровая природа родного края, непростая жизнь скотоводов и землепашцев таёжного Прииртышья занимают постоянное и важное место в творчестве поэта.
Чашечников работал в сельских клубах Тарского, Колосовского и родного ему Седельниковского районов, в Омске - слесарем на заводе имени Баранова, в многотиражной газете «Сельский строитель», на освоении целинных земель, на стройках, оборонном заводе, шахтером, библиотекарем, заведовал сельским клубом и без малого два десятилетия отдал журналистике. Долгие годы поэт проживал и трудился в Астрахани.
Некоторое время поэт проживал в Балашихе, где был председателем совета Балашихинского земского движения. Более семнадцати лет отдал журналистике: был сотрудником омской многотиражной газеты «Сельский строитель», а в последующие годы работал в газетах «Советская Россия» и «Сельская жизнь».
Творческую биографию поэт начал в тарской районной газете "Заря Каспия", где и опубликовал первые стихи, затем он активно печатался в таких центральных газетах, как "Советская Россия" и "Сельская жизнь".
Как профессиональный поэт Чашечников расправил крылья над Нижней Волгой, в Астрахани, куда переехал по семейным обстоятельствам. В родную Сибирь присылал письма друзьям и стихи в областные периодические издания:
АСТРАХАНЬ
Шёл по дорогам я,
бродил по тропам,
Сгорал в июле,
Мёрзнул в январе -
Пока на стыке Азии с Европой
Явился белый город на заре.
Он колыхался, как мираж в пустыне,
Он отражался в маковках кремля,
Он расползался красками густыми
В развалах ха кормою корабля.
Над пристанями чайки голосили,
Тянуло с Волги волглою пенькой…
Старинный город
на краю России,
Такой, как все –
и всё же не такой!
Двадцатый век и здесь
Взметнул над водью
Громады из бетона и стекла,
Но в тихих улочках живёт сегодня
Та Астрахань,
которая – была.
Она застыла в каменных фасадах,
В смешенье стилей русских и татар,
Она торгует на Больших Исадах,
Сбывая свой немыслимый товар.
И продавцы – немыслимые сами –
С немыслимых приехали сторон:
Кавказцы с чёрно-синими усами,
Мордовки с расторопностью ворон.
Гудит, бурлит Семнадцатая пристань –
Туристы изнывают от жары.
И страшно возмущаются туристы,
Что нет в продаже воблы и икры.
А на базаре бабы языкасты:
Коль спрашиваешь – слушай, рад не рад.
Толкуют, что мелеет Волго-Каспий,
Что рыбу, мол, изводит Волгоград.
Что виновата, будто бы, плотина
(А может, вовсе не в плотине суть),
Что сами ждём с путины до путины,
А на продажу – нет, не обессудь…
Ну что с них взять, с базарных тараторок!
Мне Астрахань не слухами мила –
Стоит в низовье Волги белый город,
С которым жизнь навек меня свела.
Я начал уставать от долгих странствий.
Сибиряка по нраву и крови,
Зачисли меня, город, в астраханцы
За робкое признание в любви!
Леонид Чашечников, как и его собратья по перу - Николай Ваганов, Геннадий Колесников и Клавдия Холодова, вошёл в славную когорту поэтов-«шестидесятников», прославивших нашу Астрахань на редкость талантливыми произведениями, среди которых немало поэтических шедевров.
Окончив в Москве Высшие литературные курсы при Союзе писателей уже на пятом десятке, Леонид Чашечников довольно часто публиковался в журналах «Волга», «Москва», «Наш современник», газетах «Литературная Россия» и «Советская Россия», а также во многих других центральных изданиях.
Поровну поделённая любовь между величавой Сибирью, красавицей Волгой и живописным Подмосковьем занимала основное место в лирике и многочисленных статьях поэта:
Подолгу я не отрываю глаз
От облачка, от пашни, от березы.
И отчего-то закипают слезы,
Как будто вижу мир в последний раз.
Как скрипку слушаю осины скрип,
Испытываю чудное блаженство
От пенья птиц.
И даже белый гриб
Прекрасен простотой и совершенством.
Сбивая прошлогоднюю кугу,
Бреду в закат березовой опушкой.
И лишь кукушку слушать не могу -
Все меньше лет считает мне кукушка.
Прекрасен предвечерний окоем:
Березы в сумерках горят, как свечи.
И оттого грущу по-человечьи,
Что вечен мир, а мы не гости в нем.
Неизменно по весне Чашечников приезжал в ставшие для него когда-то родными Волгоград и Астрахань, гостил у родственников и старых друзей, с удовольствием выступал со своими стихами на предприятиях, в институтах и школах, где пользовался заслуженным успехом.
В 1975 году Чашечников был в Воскресенске и Кукарке, но очень недолго и никого из своих школьных товарищей не встретил. Вновь посетить родные места он надеялся в ближайшее время, как и побывать в милой его сердцу Астрахани. Однако не все чаяния поэта при земной жизни оправдались…
МОСКОВСКИЕ ПОЭТЫ
Много их, мужиков от сохи,
Из иного земного предела,
Что не пашут, а пишут стихи –
Разве это мужицкое дело?
Словесами платят за уют,
За судьбу изолгаться
и спиться, -
То ли плачут они, то ль поют
Потому, что с похмелья
не спится.
За какие такие грехи
Унесло от родного порога
Мужиков от крести и сохи,
Позабывших и Совесть,
и Бога?..
(6 августа 1991 года)
Леонид Николаевич Чашечников был по духу молодым, находчивым, остроумным человеком.Его поэзия искренна, мудра и предельно автобиографична, что придает ей особую силу и притягательность. Творчество поэта многолико и многогранно, отражает богатый внутренний мир художника, проникнуто горячей любовью к Родине, к простым людям, к родной природе. Обращаясь к истории России или оценивая ее сегодняшний день, поэт сумел выразить свою гражданскую позицию, твердую веру в возрождение своей страны и её духовных сил.
Многие его стихи стали песнями. Это - «Краски осени», «Лебедь — песня», «Россия, женщина, береза». В самой знаменитой песне Чашечникова, созданной в соавторстве с известным сибирским композитором Борисом Ярковым, «Омские вечера», звучит такая строчка: «Хороши, говорят, вечера в Подмосковье, но и в Омске не хуже они...» Вот уже долгие десятилетия «Омские вечера», пусть пока и неофициально, считаются гимном города Омска. Омичам поэт Чашечников оставил нестареющую песню: «Я люблю этот город, мой город зеленый у могучей реки Иртыша».
Перу Чашечникова принадлежит немало мудрых афористичных строк:
Не путай с пустоцветом красоту,
Осу с пчелой, смотри, не перепутей!
Когда весна, когда ты сам в цвету,
Легко всю жизнь перечеркнуть минутой.
(Венок сонетов «Дары памяти»).
В сборнике стихотворений «Журавлиный зов» (Волгоград, 1979, стр. 38), поэт восклицает:
…Но я смотрю туда, где без предела,
Где без числа больших и ярких звезд.
Он и сам умел зажигать звёзды! На небосклоне астраханской поэзии благодаря его мудрому наставничеству зажглось новых звёзд немало. Целое поколение писателей-астраханцев, вступившее на литературное поприще в середине семидесятых годов двадцатого столетия, получало первые уроки литературного мастерства именно от Чашечникова, возглавлявшего в те годы известное литературное объединение «Высота» при Доме культуры строителей. Отсюда вышли Олег Куликов и Борис Свердлов, Геннадий Пикулев и Павел Морозов, никогда не скрывавшие слов благодарности за помощь в становлении их творческого почерка. Литературная студия при ДК Строителей была возглавлена Леонидом Чашечниковым после внезапной смерти её бывшего руководителя, поэтессы Клавдии Холодовой в 1976 году.
Автор поэтических сборников «Я боюсь тишины…», «Россия, женщина, берёза…», «Я вновь про это…», «Журавлиный зов», «Сроки», «Лебедь – песня», «На круги своя», «Время жатвы», «Краски осени», «Русская Голгофа», большой русский поэт Леонид Николаевич Чашечников скончался 19 декабря 1999 года на шестьдесят седьмом году жизни и был погребён в селе Семёновка Сергиево-Посадского района Подмосковья, где он проживал в последние годы.
Небольшая подмосковная деревня – четыре пятиэтажных дома на месте бывшего колхоза и несколько десятков добротных изб – стала последним пристанищем поэта, родившегося и выросшего в Омске, а зрелые годы проведшего в Астрахани, откуда он в 1979 году по направлению областной писательской организации поехал в столицу для учёбы на Высших литературных курсах.
Незадолго до кончины он звонил в астраханскую писательскую организацию «из-за пределов кольцевой дороги», по его выражению, и сообщил о выходе собственной книги избранных произведений, над которой долго работал.
Поэт и публицист, член Союза писателей России, автор десяти стихотворных книг, он по праву считался астраханцем, нашим земляком.
Ему удалось осуществить главную мечту своей творческой жизни. С помощью спонсоров выпустил он в столичном издательстве свою самую солидную книгу – «Русская Голгофа», в которую вошло двести пятьдесят стихотворений и две поэмы, полные тревог за Россию и надежд на её возрождение:
СТАРИКИ УХОДЯТ ПОНЕМНОГУ
Старуха умерла под вечер
Легко и просто, как жила.
Тащила чугунок из печи,
Ухват из рук – и отошла.
Старуху в полдень схоронили,
Пришло на тризну полсела.
А всё не верилось Даниле,
Что Василиса умерла.
Ему мерещилось в потёмках:
То скрип ступенек на крыльце,
То в коленкоровой кофтёнке
С улыбкой счастья на лице
Она лежит на свежем сене,
Коса цыганская жгутом –
И поцелуй, и дрожь в коленях,
И всё такое, что потом…
О, этот мир любви и боли!
О, мудрость мира – старики!..
От недопаханного поля,
От недописанной строки
Они уходят понемногу
Туда, где нет добра и зла,
Оставив нам свои тревоги,
Свои заботы и дела.
И никуда от них не деться.
Но как прожить, чтоб уходя,
Оставить от себя в наследство,
Как шум весеннего дождя,
Как шелест листьев на осине,
Как запах хлеба на току –
И о любви, и о России
Одну бессмертную строку?..
Незадолго до смерти, представляя читателям свою новую, десятую по счету, книгу, наш земляк писал в предисловии: "В силу различных причин - и в первую очередь потому, что большинство книг вышло в провинции, имя моё недостаточно известно широкому читателю. Нет смысла оправдываться и набивать себе цену - это лукаво и бесполезно: судить-то об этой книге все равно Вам, читателям! Скажу только, что тут я весь - со своими слабостями и достоинствами, со своим сложившимся мировоззрением. А поэтому не нужно искать в моих стихах каких-то партийных или идеологических пристрастий. Я был и остаюсь свободным православным русским человеком - и этим сказано всё!"
А ещё раньше известный поэт и критик Владимир Туркин в Вестнике омского землячества в Москве «Земляки» в декабре 2005 года охарактеризовал творчество поэта так:
«Леонид Чашечников - поэт эмоциональной силы, поэт своего видения, своего отношения к жизни, своего понимания этой жизни. Он знает что утверждать и утверждает по убеждению. Он не все знает о жизни и потому способен сомневаться, мучиться, искать, верить, разочаровываться, но за всем этим надежная нравственная и гражданская основа и - главное страсть, порыв, небезразличие.
Стихи Леонида Чашечникова вошли в орбиту моего внимания случайно...
Скажу определенно: стихи, сам поэт мне понравились, что называется, пришлись по душе. Большинство стихов написаны им на оголенном нерве чувства, взволнованно от настоящности его отношения к жизни, к поэзии.
Считаю необходимым в связи с оценкой творчества Л. Чашечникова сказать вот о чем: мы вроде бы закрываем глаза на неприглядный климат, сложившийся в поэтической критике, а именно: всё чаще и чаще наша критика творит поэтических богов из урбанистики - эклектичных, "модерновых", порой фрондирующих, "усложненных" творцов, часто с весьма громкими именами, подчеркнуто сдвигая с редакционных столов творчество поэтов так называемого простого звучания. Всё чаще раздаются издевательские ухмылки по поводу "корневой" поэзии и самих поэтов.
Критические "каблуки" вдавливают в землю привязанность поэтов к народу, к родине. В поэтов таких поплёвывают словечками "русопятство" и прочими непристойностями. И вот на этом фоне - а я против крайностей - с одной стороны процветает бескорневая пустая бравада словом, а с другой стороны, поэты, действительно болеющие проблемами земли, народа, русской деревни, русского языка, оказываются в некой опале, в позиции просительства и оправдательства. Не замечать этого, значит лицемерить.
Разумеется, всё сказанное должно соизмеряться с понятием и уровнем таланта конкретно каждого поэта, дабы не было поэтической спекуляции на святом. Так вот, я утверждаю, что Леонид Чашечников - поэт талантливый, истинный и отношение к нему должно быть серьёзным, внимательным, поддерживающим...
Почти всё, что мною прочитано, вызвало у меня сопереживание и чувство открытия для себя нового поэта, глубинного и страстного по своей сути. Его стихи надо читать и перечитывать вдумчиво, несуетно, и вы найдёте множество строк и стихотворений, которые поэт адресовал именно вам! Такова магия слов истинного таланта, поэта, как говорится, от Бога».
Книга «Русская Голгофа» так и осталась в моей личной библиотеке без автографа вовсе не по причине междусобойных ссор или окололитературных интриг. Без автографа она осталась потому, что, покуда ехала на перекладных из подмосковного Сергиев-Посада до полынной Астрахани, не стало в живых её автора.
Никогда не забуду свою первую встречу с Леонидом Чашечниковым. Мне, тогдашней глупышке-девятикласснице, крупно повезло. Мой отец, периодически посещавший различные творческие встречи с писателями, знал в лицо и поимённо всех местных поэтов своего поколения. И однажды, на традиционном выступлении литераторов города у памятника Пушкину, воскликнул: «Гляди, это – Леонид Чашечников!»
Тогда в память врезалась строка: «А девочки влюбляются в мужчин…» Неужели влюбляются? – прижалась я покрепче к жениху-сверстнику. Оказывается, влюблялись, да ещё как – без оглядки, в порыве самоотдачи, влюблялись в поэта, на целое поколение, вдвое старше себя.
Ведь он был такой – громогласный, читающий широко, в свойственной манере раскидывать руки. И девочки влюблялись. В него? В его поэзию? Как теперь узнаешь… Да и как было не влюбиться в такое:
В электричке красивую женщину
Я случайно задел плечом.
Обругала меня деревенщиной,
Сиволапым и кем-то ещё…
Это точно,
что я не из города.
За неловкость прощенья прошу.
Только я ни кудлатую бороду,
Ни дублёнку
давно не ношу.
Ни к чему мне игра
в Русь дремучую –
Русь не та,
и деревня не та.
Но скажу,
применительно к случаю,
Дорога мне её доброта.
… Обозвали меня деревенщиной
За неловкость мою впопыхах.
Всё равно я
красивую женщину
Никогда не обижу в стихах.
А через год после первой встречи с поэтом мне, шестнадцатилетней, подфартило ещё больше. Я попала на выездной волгоградский семинар, которым руководили волгоградские поэты Освальд Плебейский и Василий Макеев и астраханец Леонид Чашечников.
За время полуторасуточной поездки в поезде я узнала, что у поэтов отчеств нет, перестала робеть перед Чашечниковым, поняла, как отменно дружат в его студии «Высота» при ДК Строителей Борис Свердлов и Павел Морозов и усвоила, что и мне пора перебираться туда из-под уютного крылышка «Моряны». Да, увы, не пришлось. Через полгода Леонид Чашечников уехал в Москву.
Чуть позже, прочно войдя в круг литсобратьев, трепетно хранила его поэтические сборники, изданные в столичных и Нижне-волжском книжных издательствах с трепетными пожеланиями в виде автографов счастья в поэзии и в жизни. К его ученикам причислить себя не могу… Но ведь осталось что-то от ночных бесед под колёсный перестук, от совместных выступлений.
… В тот недоброй памяти декабрьский промозглый день 1999 года я вела протокол собрания Областной писательской организации. Тогда раздался резкий телефонный звонок и наш председатель вмиг осевшим голосом сообщил, что из Володаровки пришло печальное известие: Лёни не стало. Именно так мы только и называли Чашечникова между собой, невзирая на разницу в возрасте в поколение. Не столь уж часто собирались мы все вместе, и если уж совместно восприняли эту горестную весть, значит, Чашечников остался по духу нашим, астраханским, своим, нестоличным.
ПОЛЫНЬ
Земли ядрёный запах,
Апрельская теплынь,
Встаёт на мягких лапах
Белесая полынь.
Она ещё нестойка,
Ещё нежна пока.
Она ещё не столько
Горюча и горька.
Люблю полынь не меньше,
Чем на лугах цветы, -
Судьбу российских женщин
Напоминаешь ты:
Тех, кто красой не очень,
Стояли в зной и стынь
Вдоль трактов у обочин
Упрямо, как полынь.
Смотрели на макушки,
Побритые «под ноль»,
Скрывая в светлых душах
Чернее тучи боль.
А мы – всё уходили,
Потупив в землю взор:
Кто – в небыли,
кто – в были,
Кто – в славу
кто – в позор…
Последняя прижизненная книга (поскольку верую – будут изданы и новые книги этого самобытного автора!) Леонида Чашечникова (издательство «Сергиев-Посад», 1999) содержит и стихотворения, и венки сонетов, и поэмы. Название «Русская Голгофа» выбрано поэтом не случайно. Настоящие поэты идут к своей Голгофе всю жизнь, а Чашечников всегда жил не слишком уютно, если из-под его пера рождались такие строки:
У жизни, у судьбы прошу долготерпенья –
Не почестей прошу, не злата-серебра.
Чтоб рано на заре, заслышав птичье пенье,
И самому запеть во здравие добра.
Чтоб, выйдя за порог, почуять дуновенье
Пропахшего росой степного ветерка.
Не почестей прошу, а только вдохновенья –
Чтоб клеилась любовь и ладилась строка.
«Русская Голгофа» - это мудрая книга много страдавшего человека. Сегодня мы воспринимаем её как поэтическое завещание Леонида Николаевича Чашечникова.
В 2002 году Администрация Володарского района утвердило литературную премию имени Леонида Чашечникова, которая вручается каждый год за литературно-художественные произведения, созданные в традициях российской духовности и пропагандирующие гуманизм, нравственность, дружбу между народами и любовь к Родине. Эта литературная премия приурочена ко дню рождения поэта 9 марта. Учредителями премии выступают Администрация Володарского района и правление Астраханского отделения Союза писателей России.
Но не в одной Астрахани, ставшей для Чашечникова истинно родной, помнят и ценят этого поэта. С 28 февраля по 9 марта 2013 г. в Таре состоялись Первые региональные литературные чтения имени Леонида Чашечникова. Чтения эти были организованы в рамках возрожденного литературного фестиваля «Омская зима». В цикл мероприятий, подготовленных к юбилею поэта на его малой Родине, вошли: конкурс песни, конкурс чтецов, конкурс эссе и методических разработок уроков, конкурс иллюстраций к произведениям Леонида Чашечникова. Финансовую поддержку конкурсной программе оказал благотворительный фонд имени М. А. Ульянова «Сибирская глубинка».
В день 80-тилетия Леонида Чашечникова на чтения в Тару приехало пятьдесят участников фестиваля «Омская зима». Среди гостей, посетивших Тару, были ведущие литераторы России, редакторы, культурологи из Белоруссии, Украины, Дагестана, Казахстана. Почтили нас своим вниманием заслуженная артистка РФ Людмила Мальцева и народный артист России Юрий Назаров. Гости побывали на открытии литературного музея в библиотеке, познакомились с экспозицией под названием «Щемящей памятью живой», посвященной Леониду Николаевичу, посетили выставку иллюстраций к произведениям поэта в Тарском художественном музее. Итогом мероприятия стал литературный вечер «Я к тихой родине приду», который состоялся в Омском государственном Северном драматическом театре им. М. А. Ульянова в городе Таре. На вечере говорили о жизни и творчестве Леонида Чашечникова, гости читали свои стихотворения, делились впечатлениями о гостеприимной земле Тарского Прииртышья.
Премией имени Леонида Чашечникова, учрежденной Администрацией Тарского муниципального района были отмечены омская поэтесса Светлана Курач «За пронзительную причастность к природе и мировой гармонии» и поэт из Марьяновки Геннадий Тарасов в номинации «Россия, как в росинке малой, с ее суровой добротой».
Тарчане, посетившие мероприятия литературных чтений, получили огромное наслаждение и радость от общения с поэтами и писателями.
23 марта 2013 года в центральной городской библиотеке имени А.С. Горловского в городе Сергиев Посад состоялся поэтический вечер «Неважно, как живут поэты, была б поэзия жива…», посвященный 80-летию со дня рождения поэта Леонида Чашечникова.
Последние годы, после того как перебрался в Сергиево-Посадский район, Леонид Николаевич активно встречался с жителями Сергиева Посада и других городов района, проводил множество поэтических вечеров, отличительной чертой которых были артистичность и искрометность автора. На одном из вечеров в библиотеке им. Горловского, посвящённом итогам конкурса «Посадская лира – 98», он сказал: "Я утверждаю, что не менее 5 - 6 человек из сергиевопосадских поэтов достойны быть принятыми в Союз писателей". Через 7 месяцев, в мае 1999 г. в библиотеке состоялось выездная сессия правления Союза писателей России, на которой 6 человек из 14, представивших рукописи и книжки, были приняты в Союз писателей. Так что можно смело утверждать, что не только талантливым астраханцам Леонид Николаевич Чашечников дал путёвку в большую литературу.
Чудом в круговороте бесчисленных переездов сохранилась у меня рецензия Леонида Николаевича на стихотворную рукопись «Рифы и рифмы», сданную мною в писательскую организацию в 1983 году, да так и не изданную. Ну да Бог с этим, главное – это то, что сказал обо мне, тогдашней студентке-литфаковке, Чашечников: «Мне давно хотелось познакомиться с творчеством Дины Немировской, которая обратила на себя внимание ещё будучи школьницей, на одном из творческих семинаров в Волгограде несколько лет назад. Скажу сразу, что то первое впечатление о несомненной одарённости автора осталось и после прочтения данной рукописи. Я верю, что к Немировской очень скоро придут сами собой и вкус, и строгость к себе и к своему творчеству вместе с накоплением нравственного опыта. Это чувствуется по лучшим её стихам. Думается мне, что это случится с приходом настоящей взрослой самостоятельности, которая неизбежно приведёт за собой и настоящие страдания, и раздумья – глубокие и умные, и терпкое ощущение жизни».
Леонид Николаевич Чашечников учил меня тридцать лет тому назад, тогда двадцатилетнюю, тому, что выбор жизненный у меня должен быть, безусловно, один: жить всерьёз, всерьёз страдать, познавая этот мир через настоящую боль, через настоящую любовь, через ушибы, обиды и радости. Только так! Если судьба лишит всего этого – поэт не состоится. Поэзия и мещанское благополучие несовместимы. Последнее ожиряет душу и телеса и сушит талант.
Многие слова напутствия Леонида Николаевича Чашечникова, верю искренне, в моей творческой судьбе – сбылись.
Гляжу всё чаще
и подолгу,
Как уплывают корабли,
Как облетают листья в Волгу
И плачут чайки на мели.
Я понимаю,
Понимаю,
Я принимаю эту грусть:
Предзимний сам,
я обнимаю
Предзимьем тронутую Русь.
А старый боцман,
сын собачий,
Навзрыд запел о ямщике…
Ну что ты, что ты,
я не плачу –
То капля Волги на щеке.
ДИНА НЕМИРОВСКАЯ, очерк из книги «ХРАНИТЕ В ПАМЯТИ ПОЭТОВ», Астрахань, 2013.
Видео "Омские вечера" (стихи Леонида Чашечникова)
http://www.sgvavia.ru/forum/86-597-7
ИЗ ТВОРЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ ЛЕОНИДА ЧАШЕЧНИКОВА
* * *
Отцветает душа, как июльские травы.
Сорок лет –
словно сорок дорожных столбов.
Повороты налево,
развилки направо,
На двадцатой версте остановка –
Любовь.
На двадцатой версте
возле речки Васюшки
Укрывали меня краснотала кусты…
В твои чёрные косы
вплетали подружки
Васильки да ромашки,
да кашки цветы.
На цветах не гадал –
точно знал, что не любит,
Безответно страдал
да стишата кропал,
За спиною шушукались добрые люди,
Мол, пропал гармонист…
Я и в правду пропал.
Сколько брёл – не обрёл ни семьи, ни покоя,
Гладил чёрные косы –
да всё не твои.
Над рекой Иртышём
и над Волгой-рекою
Пели мне о любви не мои соловьи.
Сердце нежно хранит ту любовь без ответа.
Это чувство в крови –
хоть отравой трави!
… На земле очень мало счастливых поэтов,
Оттого-то так много стихов о любви.
* * *
Сама любовь
Не так прекрасна, может,
Как смутное предчувствие любви.
Невнятный трепет сердца
мне дороже,
Чем буйный хмель,
блуждающий в крови.
В самой любви
добра и сказки меньше.
Наверно, оттого не сотворю
Себе кумира,
что всю жизнь на женщин
Не с чувством,
а с предчувствием смотрю.
Не изводи услужливым наветом,
На откровенье этом не лови.
Замечено:
кончаются поэты
С потерею предчувствия любви.
СТИХИ О ДУШЕ
Били в душу, душу выбить силясь…
Н. Асеев
Повелось издревле по России:
Поделом,
порой не за дела,
Били в душу,
душу выбить силясь,
А она, сердечная,
жила!
А она, бывало, каменела,
Обелисками венчая прах.
Но, воскреснув,
снова пламенела
На суровых северных ветрах.
Мучаясь,
страдая,
кровоточа,
Не поверив в рай на небеси,
Шла она,
от голодухи корчась,
Сирою вдовою по Руси.
По годам шагала,
по эпохам,
и в какой-то из обычных дней
становилось вдруг в России плохо
Всем,
кто плохо думает о ней.
Но сгорало зло,
перекипало,
Подобрев,
вот тем и хороша,
Вновь любила, пела, тосковала
Щедрая славянская душа!
