Кажется, невозможно, не сломившись и не упав духом, за одну человеческую жизнь испытать и пережить столько горя и несправедливости, сколько выпало на долю писателя-фронтовика, человека трагической судьбы Бориса Петровича Ярочкина. Однако он не просто выдюжил в огнях Великой Отечественной, прикрыв грудью Родину, подобно тысячам солдат-героев, получив «в награду» испытание за колючей проволокой гулаговских лагерей, но и сумел рассказать об этом в своих книгах, да так, что книги эти без сомнения вошли в летопись истории нашего Отечества, истории трудной и горькой, правдивой и честной, без придумок и прикрас, не сочинённой, а выстраданной, мужественно пережитой лично.
Писатель родился 22 января 1922 года в грузинском городе Батуми в семье фельдшера. Первые пробы пера относятся к школьным годам: классе в шестом он сочинил романтическую пьесу о гражданской войне, где героем был сам, а героиней – девочка, которая очень нравилась. Юный романтик вставил в пьесу сцену, в которой герои целуются. Тетрадь с рукописью неведомым образом попала к учительнице, оказавшейся ханжой. Та вызвала в школу родителей, и после отцовской порки, приправленной словами: «Рано ещё о поцелуях думать!», мальчик возненавидел учительницу навсегда.
Учительницу, но не творчество. Он продолжал писать и в Астраханском военном стрелково-пулемётном училище, курсантом которого стал в неполных семнадцать лет, потому что прибавил себе лишний год, поставив чернильную кляксу на дату рождения в свидетельстве для того, чтобы пройти медкомиссию. Он торопил судьбу, распорядившуюся так, что закончил Ярочкин училище ровно за десять дней до начала Великой Отечественной. Молодой офицер по направлению прибыл в Минск, через день принял командование пулемётным взводом, а четыре дня спустя началась война… В юношеское сознание она вошла страшной бедой, трагедией, требовавшей несокрушимого мужества и огромной силы воли – ведь Ярочкин командовал взводом, на него равнялись бойцы. Он писал и на фронте во время коротких передышек, а много позже рассказал нам о войне ту страшную правду, которую до сих пор решаются говорить далеко не все, приукрашивая и искажая действительность. Но это будет позже.
Первый рассказ Ярочкина «Телеграмма» был опубликован в альманахе «Уральский современник» в 1953 году, два года спустя в Свердловском книжном издательстве вышла первая книга писателя «По следам», позже дважды переиздававшаяся в Москве и в Волгограде. Навеяны они были, как писал в книге «У Волги, у Каспия» Н. С. Травушкин, « – красотою уральской природы, своеобразием труда и быта лесорубов». Это верно, Ярочкин в то время определил своё творческое пристрастие двумя темами: природа и дети. На эти темы написаны рассказы «На старице», «Хищный зверь» и «Кузька», где описаны в том числе и охотничьи сцены. Но едва ли читатели подрастающего поколения, кому предназначались светлые строки повести «На перепутье» (I956), догадывались, какою горькой ценой далось писателю доскональное знание жизни уральских леспромхозов первых послевоенных лет, один из которых описан в романе «Тайга шумит» (I958). Литературная критика, не рискнувшая обойти вниманием яркий и незаурядный талант Бориса Ярочкина, непозволительно долго замалчивала тот страшный факт, что писатель в ноябре 1942 года по клеветническому доносу подлецов был арестован органами «Смерш» и, как «враг народа», осуждён трибуналом на семь лет лагерей и три года поражения избирательных прав.
«Срок отбыл полностью.» Какою горечью и обидой сквозит эта короткая запись в личном листке по учёту кадров, сделанная при вступлении в писательскую организацию! Кто сможет вернуть человеку загубленную в застенках лагерей юность, да не просто человеку, а командиру пулемётного подразделения, помощнику начальника штаба одной из частей, в восемнадцать с половиной лет командовавшему пулемётным взводом, в сорок первом году участвовавшему в первой наступательной операции под Ельней?!
Девятнадцати с половиной лет Борис Ярочкин попал в Унжлаг, где от звонка до звонка отсидел по печально знаменитой 58 статье.
После освобождения в 1949 году Борис Петрович работал на лесозаготовках в одном из леспромхозов Красноярского края, затем в леспромхозе на Урале. От работ на лесоповале Унжлага и знание труда и быта лесорубов, и поэтичное описание красот природы уральского края… А юность писателя воскреснет. И не раз. В его правдивых книгах о войне и лагерной зоне.
Издав три книги, Ярочкин с 1957 по 1963 годы обучается в Литературном институте имени Горького, где прочитанные им на секции прозы произведения не однократно получали высокую оценку кафедры творчества.
Пытаясь отогреть израненное лагерями и людским недоверием (ведь срок по 58 статье считался чуть ли не пожизненным клеймом) сердце, Борис Петрович обращается к детям, адресуя им свою четвёртую книгу, вышедшую в 1969 году, повесть «Операция П», герои которой охраняют рыбную молодь от браконьеров.
К этому времени писатель вернулся в Астрахань, работал редактором телестудии, опубликовал сборник рассказов «На старице». А в 1971 году в издательстве «Советская Россия» в первой редакции выходит повесть «Незаконный», впоследствии четырежды переиздававшаяся и в Волгограде, и в московском «Современнике». И это не случайно. Повесть, в основу которой положен житейский конфликт, переросший в нравственный, привлекает умением показать мир чувств мальчика Юрки, от рождения обиженного отцом-подлецом Павлом Остриковым и его слишком поздно раскаявшейся матерью Ольгой Тихоновной. Поражает умение автора описать переживания покинутой молодой женщины Анны, едва не сведшей счёты с жизнью накануне рождения ребёнка. Повесть не потеряет своей актуальности никогда, поскольку повсюду есть порхающие по жизни павлы и их «праведные» мамаши, лишающие своих детей и внуков, растущих без отцов, счастливого детства.
Думается, анализ этого произведения не менее важен в школьной программе для старших классов, чем беседы об этике и эстетике семейной жизни, поскольку помимо бытовых и интимных отношений есть отношения нравственные, которые оказываются в конечном счёте намного важнее. Тот, кто в юности переживёт душевные коллизии вместе с героями Ярочкина, бросить собственного ребёнка на произвол судьбы сможет едва ли.
Каждая книга Бориса Петровича Ярочкина – это страшная и суровая правда о людских судьбах, пропущенных через сердце. Война властно вошла не только в его личную, но и в писательскую судьбу. «Пожалуй, не вошла, а танком немецким въехала в душу, перепахав её и опалив. Войну я видел с самой что ни на есть изнанки, – с горечью признаётся писатель, – я в рукопашную ходил неоднократно, видел, как звереют в ней люди, и сам зверел, и от смерти был на волосок, верней, на длину штыка. Ординарец спас, в упор застрелив здоровенного эсэсовца, выбившего мне прикладом передние зубы и занёсшего уже надо мною штыковое остриё. Да, война – это кровь, грязь, пот. Но и героизм тоже!» Писатель наблюдал множество случаев, когда люди убегали из госпиталей не в тыл, а на фронт. За плечами Ярочкина было уже восемь книг, и ни одной книжки, ни одного рассказа о войне, хотя он всегда мечтал написать о своих товарищах-однополчанах. Пытался сделать это в самом начале литературного пути, но не хватало писательского опыта. Первыми литературными наставниками стали Яков Шведов, автор текста песен «Орлёнок», «Смуглянка» и других, и Леонид Леонов, посоветовавший начать с малого, с рассказов.
Позже были созданы фронтовая трилогия, включающая романы «Огненная купель», «В полымя» и «Ельня», объединённые образом Григория Стрельникова, в котором угадывается сам автор.
Его биография прослеживается и в образе старшего лейтенанта, а затем гвардии капитана Якорькова, главного героя повести «Вяземская сеча» и дилогии «Зона малая», включающей книги «Лихолетье» и «Лагпункт».
Первой появилась «Вяземская сеча» (Москва: «Современник», 1980 г.) – повесть о десяти горьких днях сражения, когда наши войска были вынуждены отступать под натиском фашистов, оставляя врагу священную землю с чувством боли и недоумения о столь великих потерях первых дней войны. Это потом, позже, Ярочкин вместе со своим героем Константином Якорьковым прозреет, очутившись в лагерной зоне, куда в конце тридцатых жестокой сталинской рукой были сосланы лучшие военные командиры.
Толчком к тому, что писатель почувствовал себя обязанным сказать всё, что он знает и помнит, послужила встреча гвардейцев в московском театре Советской Армии, когда к Ярочкину обратился бывший командир его дивизии, герой Советского Союза, генерал-лейтенант Иван Никитич Руссиянов, позже введённый во фронтовую трилогию, как один из персонажей. Он посетовал на то, что, став писателем, Ярочкин ни полусловом не обмолвился о тех, кто воевал рядом с ним и погиб на фронте, расценил его молчание, как пренебрежение к памяти тех, кто не дожил до сегодняшнего дня. А когда однополчанин вслух повторил долго мучавший писателя вопрос: «Неужели забыты те ребята, что лежат в русской земле меж Вязьмой и Ельней? Вспомнят ли люди их беззаветный подвиг?», Ярочкин понял, что это его крест и долг – рассказать правду о минувшем, о солдатах, не потерявших человеческий облик до смертного конца.
Однако собственных впечатлений оказалось мало. В романах Ярочкина нет ни одной батальной сцены, за которой не стояли бы рассказы очевидцев или строки документов. Свои воспоминания присылали ветераны дивизии, к которым обращался писатель.
Ярочкин провёл кропотливую работу с материалами архивов Министерства обороны, встречался с военачальниками. Особенно помогли маршалы Советского Союза Тимошенко и Жуков.
Первая главка повести описывает эпизод, пережитый писателем, когда, благодаря высотке, едва заметной на карте, где Ярочкин самовольно расположил взвод, он едва не был расстрелян, хотя это привело к тому, что взвод отразил несколько атак, после которых немцы прекратили наступление, и впервые за время отхода от Ельни к Вязьме солдаты отступали, не чувствуя за спиной врага. По признанию Бориса Петровича этот эпизод, словно заноза, прочно засел в памяти. Первая написанная глава потянула за собой следующую, и через год «Вяземская сеча», написанная всего за пять месяцев, на одном дыхании, уже вышла в издательстве «Современник». Тогдашний главный редактор издательства, московский писатель Валентин Сорокин, навестив Астрахань, прочёл её, не отрываясь, за одну ночь и помог быстро выйти в свет.
Однако по хронологии событиям, происходящим в «Вяземской сече», предшествуют действия романов фронтовой трилогии о рождении советской гвардии – «Огненная купель» (I98I), посвящённого «подвигу первогвардейцев, живых и мёртвых», «В полымя» (1985) – о том, как в первые недели Отечественной 100-я дивизия генерала Руссиянова вместе с другими соединениями Красной Армии с тяжёлыми боями отходила с рубежа на рубеж, задерживая на каждом из них вражеские войска и нанося им урон, давая этим возможность Верховному командованию готовить тыловые рубежи, чтобы остановить врага, и романа «Ельня» (1990), завершающего фронтовую трилогию, над которой Ярочкин работал пятнадцать лет, повествованием о первом крупном наступлении наших войск в районе Ельни. В интервью, данном Н. Куликовой, опубликованном газетой «Волга» 25 января 1992 г. под названием «Судьба и проза», Борис Петрович представил подробную хронологию обеих трилогий: «Романы «Огненная купель», «В полымя» и «Ельня» написаны о рождении советской гвардии. «Вяземская сеча» продолжает эту трилогию в хронологическом порядке.
Гвардия рождена 18 сентября 1941 года, а в октябре эти четыре армии попали в окружение под Вязьмой. «Лихолетье» – это уже 42-ой год, завершающий роман – «Зона», по сути, сорок третий… «Лихолетье» заканчивается приговором трибунала – «к высшей мере». «3она» начинается уже с тюрьмы. Всё, что написано в этих книгах, было в действительности, ни один эпизод не выдуман».
Да и к чему что-то выдумывать человеку такой яркой биографии, как Борис Ярочкин, признавшемуся однажды, что всю жизнь он пишет свою судьбу. Первый вариант «Зоны малой» был написан ещё в начале шестидесятых, работа была завершена в самый канун окончания хрущёвской «оттепели», в длительность которой писателю не очень верилось. Поэтому предложение подошедшего на улице человека с иностранным акцентом издать роман за границей Ярочкин встретил настороженно: очень уж не хотелось попасть снова туда, откуда не столь давно вышел. К тому же после того, как писатель поведал об этой встрече самым близким друзьям, он был вызван на Лубянку. Повторный вызов последовал, когда роман был прочитан на кафедре творчества Литинститута. Из боязни обыска писатель сжёг рукопись, о чём потом горько жалел. Но поскольку «рукописи горят, хоть и обжигают потом всю жизнь», как грустно заметил автор, он писал роман заново. Хотелось, чтобы люди узнали правду, пусть страшную и горькую, но правду.
Дилогия «Зона малая», состоящая из книг – «Лихолетье» и «Лагпункт», вышедшая в Астрахани в 1995 году, стала событием отнюдь не местного масштаба. В романе «Лихолетье», продолжая развитие темы беззаветной преданности воинов своей Родине, граничащей с самопожертвованием, писатель рассказывает, как Константин Якорьков, став капитаном, со своим батальоном освобождал Калугу в 1942 году и при наступлении дальше, на запад, получил тяжёлое ранение. После выздоровления он, уже имеющий за плечами солидный опыт войны, отмеченный правительственной наградой, попадает не в родной полк, а помощником начальника штаба к подполковнику Евграфову. Командование полка встречает проявляемую Якорьковым инициативу в штыки, невзирая на его явные успехи. Когда же Якорьков вскрыл преступление должностных лиц, сдавших порожние бутылки, предназначенные для борьбы с вражескими танками, в обмен на водку (за десять порожних бутылок – пол-литра по госцене), командир полка вместе с начальником штаба и оперуполномоченным Никоровичем, которые эту водку пили, поняли, что могут поплатиться за разгром одного из батальонов полка, поскольку вражеские танки беспрепятственно прорвали линию обороны из-за отсутствия у бойцов бутылок с бензином. С помощью подлогов и провокации начальство решило убрать Якорькова с пути и этим оградить себя от последствий.
Во второй книге дилогии, которую Ярочкин писал тридцать лет, с I960 по 1990 годы, гвардии капитан Якорьков на лесоповальном лагпункте нижегородчины встречается с такими же заклеймёнными «врагами народа», как доктор Николай Николаевич Астраханцев, с пулемётчиком Аскаром Джамбаевым, с полковником Григорием Фомичом Кремневым, одним из главных героев «Вяземской сечи». Их воспоминания при встрече с Якорьковым возвращают читателя к предыдущим событиям и книгам. В «Лагпункте» описан период от этапа до этапа, включающий всего шесть месяцев.
Критика вполне справедливо назвала «Лагпункт» «анатомией» лагерной жизни, показанной со всех сторон, наглядно и подробно, с такими деталями, которые нельзя выдумать, не увидев своими глазами, не испытав на себе. При чтении романа в живую встают перед глазами разнообразные характеры и леденящие душу сцены
дисциплинарных наказаний и унижений. Однако, помимо горечи и безысходности от бесправия политзаключённых, приходит радость оттого, что многие из них не сломлены, верны дружбе, готовы помочь более слабым и, несмотря ни на что, верят в тот светлый час, когда о них скажут миру в полный голос.
Этот час пришёл. Романы о самом страшном в истории нашей Родины, написанные Борисом Ярочкиным, правдивы до боли, как и его фронтовая трилогия, за которую писатель удостоен звания лауреата Всероссийской литературной премии «Сталинград» за 1999 год. К его фронтовым орденам и медалям наконец прибавилась литературная награда, которую писатель целиком отдал на издание новой завершённой повести «Память неуёмная», история создания которой такова: после публикации дилогии автор получил письмо из Кировской области от одного из тех, с кем отбывал срок. В повести проходит история доносчика, открытая много лет спустя. Основная мысль произведения заключается в том, что за подлость рано или поздно приходится расплачиваться. Только так на 3емле восторжествует правда.
К семидесяти пятилетию автор частично за свой счёт, частично с помощью спонсоров издал сборник рассказов «А ещё был случай…», где вернулся к началу творческого пути – к рассказам о природе и охоте, об охране окружающей среды. В столе писателя уже десять лет лежит готовый роман «Моё – не моё» о жизни рыболовецких селян Астраханского Понизовья. Прототипы взяты из жизни. Показаны взаимоотношения сельских тружеников и руководящего состава района, конфликты, раздумья, повседневные дела селян, когда зачастую приходилось для пользы дела, получая выговора, идти вопреки «высоким» указаниям. Действие охватывает тридцатилетний период – с I960 по 1990 год.
Остаётся ещё раз посетовать на жестокое к рыцарям духа время, когда для того, чтобы сохранить людям память, Человек и Писатель с большой буквы Борис Петрович Ярочкин вынужден издаваться за собственный счёт, в то время как нам, живущим рядом, следует низко поклониться ему за всё пережитое и правдиво описанное. Поклониться Герою, жизненный подвиг которого, как и анализ всего написанного им, заслуживает не краткого литературно-биографического очерка, а отдельной книги.
Примечание: очерк написан при жизни писателя и включен в издание: Немировская Д.Л. ISBN 5-85320-321-5, На грани веков: Очерки. - Астрахань: Астраханское отделение Союза писателей России при Участии астраханского отделения Литературного Фонда России, 2000.- 208 стр. Рекомендованного Астраханским отделением Союза Писателей России в качестве учебного пособия по литературному краеведению.
©. Д.Л. Немировская, 2000.
